Книги «Живой библиотеки»

Алёна Усачёва, «девушка-батарейка»

— Меня на «Живую библиотеку» пригласили в качестве танцующего человека. И я выступила как девушка, которая танцует ночами, — танцовщица ночного клуба. Я с удовольствием присоединилась, потому что, мне кажется, многие хотят у таких специфических людей что-то спросить, но стесняются или не знают, как их поймать. В «Библиотеке» я была популярной читаемой книгой. Я слышала примерно те же вопросы, что мне и в ночном клубе задают. Многие спрашивали, как стать танцовщицей ночного клуба, многие задавали классический вопрос: «Что вы употребляете, чтобы танцевать всю ночь: наркотики, энергетики, кофе?». Обязательно люди спрашивают, танцевала ли я своему молодому человеку стриптиз, вступала ли я в интимные отношения с посетителями или руководством клуба.

Я пыталась донести до людей не только то, что это непростая профессия (а то всем почему-то кажется, что танцевать очень легко и в радость). Я хотела ещё и рассказать, что в ней есть много нюансов. Что существует определённый кодекс поведения. Что эту профессию нужно уважать и не нужно видеть в этих девушках что-то аналогичное проституткам. И главное — что танцевать нужно и что это очень полезное дело для детей. Если девушке с детства прививать любовь к танцам, прививать умение вести себя на публике и самовыражаться — это пойдёт ей на пользу. Уважаемое и достойное занятие.

Из самых оригинальных вопросов, которые мне задавали, был вопрос: «Можно с вами познакомиться?» Это молодые люди подходили с личными целями. Ещё один человек спрашивал, прав ли он, не пуская свою девушку профессионально танцевать на сцене. Я честно говорила, что в таком решении тоже есть свои плюсы и минусы, но всё же советовала её пустить. Ещё были девушки, которые подходили и говорили, что хотят стать стриптизёршами и танцевать в клубах для мужчин. Я сказала, что не имею ничего против. Дело ведь не в том, насколько девушка раздета, а в том, как она относится к свой работе. Можно танцевать стриптиз и быть абсолютно закрытым человеком, иметь два высших образования. Если человек танцует топлесс, это не значит, что он со всеми спит или интеллектуально не развит. Так что я советовала: идите, танцуйте, только мозги не забывайте включать.

Я танцую с шестнадцати лет — пришла в танцы, потому что была очень маленькой девочкой, у меня было немного замедленное физическое развитие. Я решила, что нужно заняться чем-то, чтобы стать более женственной. И танцы стали первым, что пришло мне в голову. Я танцевала в группе, постепенно нас с подругой стали приглашать в качестве танцевальной поддержки — в народе это называется «батарейки». И где-то лет через шесть я поняла, что мы сами можем начать учить людей. И открыли свою студию. Я рада, что сегодня сама могу помочь девушкам — не только похудеть, но и раскрепоститься. Были люди, которые приходили в студию специально, чтобы научиться позировать. Они стеснялись, но хотели стать фотомоделями — и им помогали именно танцы.

Анна Суслова, усыновитель двойняшек

— У моей книги была обложка с двух сторон: с одной стороны, я выступала в роли психотерапевта, а с другой — в роли мамы усыновлённых детей.

Усыновителям всегда задают одинаковые вопросы: «Почему нет своих детей?», «Удалось ли полюбить ребёнка?», «Боитесь ли вы наследственности?». Со стороны психотерапии было интереснее. Спрашивали, насколько мы устаём, хожу ли я сама к психотерапевту. Одна женщина пришла ко мне с онкологическим диагнозом и искала поддержки в этом отношении. В итоге благодаря этому проекту мы нашли человека, который стал регулярно сотрудничать с хосписами — то есть через меня она организовала регулярную поддержку для тяжёлых больных.

У меня несколько профессий. Я закончила филфак, маркетинг, московский институт гештальт-терапии. После учёбы я начала работать в организации «Солнечный круг» и вести проект, который называется «Точка опоры». Это проект для усыновителей, для людей, которые взяли детей в семью и не очень понимают, что делать дальше. Вообще я консультирую не только усыновителей, но и других людей с насущными проблемами, но начала я именно с этого — поняв, что у меня есть, чем поделиться с людьми, исходя из собственного жизненного опыта.

Усыновление — вообще нелёгкий процесс, говорить о нём всегда трудно. Особенно о проблемах, которые появляются в семье уже после того, как ребёнок пришёл. С проблемами адаптации справиться всегда нелегко — как правило, они замалчиваются семьями, и люди остаются с этим в одиночестве.

Конечно, моя повседневная деятельность с этим не связана, это факультативный проект — мы собираем группу раз в месяц. «Солнечный круг» наполовину оплачивает эти занятия. Психотерапия для клиентов всегда платна — это важный принцип, потому что человек должен вкладываться в то, что он делает. Чтобы это не было похоже на беседу по дружбе.

Сегодня основное занятие у меня — наше с мужем кафе «Али фалафель». Мой муж из Египта, сейчас мы с ним ждём четвёртого ребёнка. Первые двое — усыновлённые двойняшки. Мы усыновили их семь лет назад с моим первым мужем, им было по два месяца. Конечно, между своими и усыновлёнными детьми есть большая разница. Когда ребёнок рождается в семье, очень много для установления отношений делает природа. А когда проходит через усыновление, многие вещи складываются чисто психологически. Это примерно как выйти замуж по любви и по расчёту. Всё это формируется постепенно.

Зато процесс усыновления оказался очень простым. Все эти страшные сказки про бумажки — всё ерунда. Это в сто раз проще, чем родить, и в сто раз проще, чем получить какую-нибудь важную справку.

Дмитрий Чернышов, беженец из Донецка

— Я с «Живой библиотекой» связался из-за простого любопытства. Мне стало интересно, что это такое. История моя связана с тем, что я переселенец с юго-востока Украины. На мероприятии никого особо не интересовало, кем я работал и что я делал, — чаще всего люди спрашивали меня о том, что же всё-таки происходит на Украине, насколько достоверно это показывают российские СМИ, насколько объективна информация, всё в таком ключе.

Что до меня, то, живя в Донецке, я работал на шахте. Когда это всё началось, я стал одним из активных участников событий, но вдаваться в подробности и трогать политику мы не будем. В общем, после определённых событий я был просто вынужден уехать. Здесь, в Перми, я устроился и стал главным энергетиком в одной крупной компании, работаю вот.

У меня дедушка из Перми, у меня отец из Перми, так что по сути это было только возвращением на историческую родину. Плюс к этому у меня довольно редкая специальность, вот и всё. Устроился на работу я буквально через месяц после приезда. В Донецке у меня остались друзья, с которыми я изредка переписываюсь, а родственников я вывез.

В принципе, перемены произошли достаточно быстро. На сегодня я уже полноценный гражданин Российской Федерации. Грубо говоря, на все формальности и прочее у меня ушло года полтора. Были, конечно, некоторые чиновники, из-за которых приходилось одну и ту же справку переделывать по три раза в разных формах, но это мелочь.

Любопытство своё в отношении «Живой библиотеки» я удовлетворил, потому что по реакции людей было видно, что их интересует и как они сами относятся к событиям на Украине. Некоторые вещи меня не то чтобы удивили, но подтвердили догадки. Многие люди в Перми не понимают подоплёки событий, которые там происходят. Например, простой вопрос: «А почему бы вам, донецким, просто не взять оружие и не уничтожить всех, кто нападает?» И всё бы хорошо, если бы был какой-то внешний враг, а там ведь гражданская война. Многие в России воспринимают это как борьбу с фашизмом — да, фашизм, точнее, национализм, там действительно есть. Но в первую очередь это гражданская война. На меня с той стороны идёт человек, с которым мы буквально вчера играли в футбол. Идёт на меня с автоматом, и не потому, что хочет по мне стрелять, а потому, что ещё дальше за ним стоит заградотряд с пулемётом. И меня расстреляют, если я не буду стрелять, и его расстреляют.