Слава Нестеров: Когда я работаю, мне важно поймать ветер

Иллюстрацией Слава Нестеров занимается с 2012 года. Известен сотрудничеством с Adobe (США), рекламным агентством Goodby Silverstein & Partners (США), с независимым британским книжным издательством Honest Publishing (Великобритания). Создавал обложки альбомов ряду российских и зарубежных музыкантов, иллюстрировал Moscow Times, Men’s Health Russia, Interview Russia, Okolosport, американский журнал Keirsey, китайское издание Ming Pao. Пермякам он может быть знаком по обложкам к газете «Трибуна». Художник принимал участие в международной выставке под кураторством Виты Думчюте и нескольких российских экспозициях. В общем, послужной список внушительный. Однако внимание наше привлекло другое — готовность Славы к диалогу, неизменно философская интерпретация реальности (и ирреальности), а также «холст, вино и любимая женщина» как святая троица его бытия. Если бы у нас была необходимость написать вводную часть интервью с этим художником одними лишь хештегами, то она выглядела бы так: твёрдость, тягучесть, абстракция, графика, интимность, головоломка, хаос, порядок, гибкость, переходность, фигуративность, бессознательное и сознание.

Слава, сегодня начинается цикл занятий по иллюстрации для детей. В музее современного искусства вы уже проводили мастер-класс, оживляли с ребятами кляксы. Ваш отзыв о том эксперименте: «Знаете, дети понимают современное искусство гораздо лучше взрослых. У них отсутствует этот нездоровый скептицизм, навязанный традицией. Они живо дискутируют и размышляют о смыслах и очень чётко видят тему». Как вы считаете, что служит тому причиной? Как взрослеющему зрителю сохранить, а взрослому развить в себе способность не испытывать страха перед искусством?

— Страха перед искусством нет, скорее, имеет место его непринятие. Это было во все времена, и если бы принималось всё, то искусства бы и вовсе не существовало. Взрослого человека сложно заставить размышлять о предмете, который выпадает из сферы его опыта. Он, этот обобщённый взрослый, воспитан в других категориях эстетики. Ребёнок же не имеет этих категорий, его голова — tabula rasa. Он рассуждает от увиденного, а не от предубеждений.

Вы согласны, что сами дети творят в большей степени интуитивно, нежели осознанно?

— Дети — искренние, всё, что они делают, — правдиво. Осознанность же может предполагать и фальшь, а дети не фальшивят.

В памяти сохранилось то мгновение, когда ваше собственное творчество стало сознательным? Когда взмах кистью или штрих грифелем начали наделяться смыслом.

— Когда перестал пытаться повторять чужие работы. Это было во время обучения.

Читала, что одной из ваших любимых тем для творчества являются точки бифуркации, влияющие на становление личности. А в какой момент стало ясно, что вы хотите связать свою жизнь с визуальным искусством? Вам легко далось решение отказаться от пресловутого комфорта стабильности, который часто противопоставляют профессии художника?

— В четыре года мне родители задали вопрос, кем я хочу быть, когда вырасту. Я сказал, что художником. Но ответ мой не особо им понравился, в итоге я получил экономическое образование и даже поработал в банке. Параллельно обучался писать, и однажды это всё-таки прорвалось наружу.

Нестабильность имеет место в начале пути, дальше появляются постоянные заказчики, новые приходят, и всё становится только интереснее, если понимаешь, как и куда идёшь.

То есть ваши творческие способности — результат исключительно самообразования?

— Практика, практика. Нужно просто искать. Вот такой совет. Искать своё направление, искать свой стиль, смотреть работы других иллюстраторов, вдохновляться, «воровать как художник».

Вам важно иметь отношение к профессиональному сообществу? Быть в контакте с другими современными иллюстраторами?

— Нет, но иногда мы ведём переписку. Все индивидуальны, нет совместных проектов, где могли бы быть задействованы даже два иллюстратора в одном изображении, диалог происходит обычно между заказчиком и иллюстратором.

Сейчас многие критикуют «коммерческое искусство». А что об этом думаете вы? Доводилось ли вам как иллюстратору слышать упрёки в свой адрес по этому поводу?

— Я живу двойной жизнью. Первая — коммерческого иллюстратора, и в этом нет ничего плохого, скорее, наоборот. Но когда я прихожу в институции со своими проектами (это моя вторая жизнь), то замечаю налёт коммерческого иллюстративного в этих проектах, от чего я хочу непременно избавляться. Так или иначе, если, выходя из андеграунда, неизвестный художник вдруг становится узнаваемым и известным, то и коммерческий успех к нему приходит. Здесь сложно обвинять его. Это ещё и к вопросу об осмысленности, можно осмысленно создавать коммерческое искусство, можно осмысленно создавать некоммерческое искусство, итог один — если оно успешно, оно всегда превратится в коммерческое.

Расскажите, как вы стали заниматься журнальной иллюстрацией. Почему она вам интересна?

— Я занимаюсь не только журнальной иллюстрацией, это часть моей деятельности. Журнальная для меня интересна тем, что в ней у иллюстратора часто развязаны руки и он конкретно работает с текстом, интерпретирует его, а не становится лишь исполнителем с точки зрения создания картинки по чужим идеям.

О наблюдательности. Кажется, это одно из важнейших качеств художника. Уметь не просто смотреть на форму предмета и его движение, но видеть природу вещей, ритм обыденной жизни. Вы когда-нибудь чувствовали себя беззащитным перед эстетикой окружающего пространства? Начинало казаться, что она поглощает вас, потому что вы уже отучились (или не умели никогда) смотреть «вскользь»?

— Метафизический вопрос. Не думаю, что мы когда-нибудь поймём истину, природу вещей. Даже самый глубокий и пристальный взгляд будет взглядом вскользь. Работа художника, учёного, талантливого предпринимателя, дизайнера и т. д. — замечать то, чего не заметили другие. Что касается эстетики, то это очень относительное понятие.

Каково влияние среды на художника? Вы можете сказать, что Пермь повлияла на ваше творчество?

— Конечно, я ведь живу и вырос здесь. Внешняя среда в первую очередь влияет на становление. Бывая в разных городах России, понимаю — мне нравится, что во мне есть эта пермская доля, я её ношу всегда с собой, она не европоцентрична, часто не толерантна и груба.

Когда работаю, мне важно уединение, концентрация внимания, важно поймать ветер, что ли.

Какие визуальные символы Перми наиболее точно характеризуют её, по вашему мнению?

— Любое место характеризуют люди, остальное — флёр.