Во время нашей последней городской экскурсии мы гуляли по улице Нефтяников и наткнулись на давно заброшенную и заколоченную «Станцию юных техников». Ещё лет пятнадцать назад станция пользовалась огромной популярностью — её посещали сотни детей из всех окрестных школ. Поэтому нам стало интересно, как сложилась судьба руководителей кружков, которые работали в этих стенах многие годы. Один из самых популярных кружков станции назывался «Буратино» — и при этом, как ни парадоксально, специализировался на мягкой игрушке. Его руководитель Татьяна Ошмарина посвятила большую часть жизни изготовлению кукол и, как выяснилось, занимается этим до сих пор. Сегодня она ведёт затворническую жизнь в дальнем Закамске, и создание кукол остаётся одним из немногих её развлечений. Впрочем, есть и ещё одно — сочинение стихов.
Вы с самого детства учились создавать мягкие игрушки, или это увлечение возникло позже?
— Почему-то получается так: когда тряхнёт немножко жизнь, тогда и проявятся какие-то способности. Не у всех так, но у многих — у меня, например, так. С куклами у меня так получилось. Да и первый стих я написала в девятом классе, когда умерла мама. Но потом жизнь всё равно в привычное русло возвращается, что бы ни случилось, всё как-то отодвигается на второй план, дальше идёшь учиться.
У меня папа был художником: у него не было специального образования какого-то, он после войны просто стал работать художником-оформителем. Мама шитьём занималась, а папа рисовал. Я, когда училась в школе, тоже пробовала рисовать и даже записалась в художественную студию, нарисовала шар с драпировкой первым делом, всё как положено. Но папа посмотрел на этот шар и сказал, что ничего из меня не выйдет. Я тогда сразу это дело бросила, пошла конькобежным спортом заниматься.
Фото: Иван Козлов
Мне рассказывали, что вы ещё и журналистикой занимались, были даже редактором.
— Да, но это была всего лишь школьная газета, выходила под разные праздники — Новый год, Восьмое марта... Я была в редколлегии. А университетской газетой я не занималась, я и училась-то мало — закончила три курса геологоразведки. А потом простыла сильно, в экспедиции перестала ездить, примерно в то же время развелась с мужем. Первая любовь же обычно кончается нехорошо как-то. Зато снова появились стихи. Я их до сих пор периодически пишу.
В детстве дни тянулись долго,
А теперь наоборот
Наряжали в доме ёлку,
Значит, скоро новый год
Дед Мороз садился в сани,
Вёз подарки по лесам
Замирали в ожиданье,
Твёрдо веря в чудеса
Ну а вдруг сегодня вечером
Настоящий, с бородой
Дед Мороз седой, доверчивый
Постучится к нам домой
Позабыв о сказках начисто,
Не заметив ничего,
Мы, ничуть не озадачившись,
Просто спросим: «Вам кого?»
Фото: Иван Козлов
А учёбу-то зачем бросили?
— Не женское это дело, в экспедиции ездить, да и здоровья не было. Учёбу я оставила, и в семидесятом году мне посоветовали пойти на завод АДС. Меня взяли регулировщиком, и довольно быстро выяснилось, что я вообще ничего не умею. Стала учиться. Год проработала в цехах, но мне стало ужасно скучно — там все были как машины. Но мне повезло — к очередному Новому году я отдала в заводскую газету стих. Так просто, выпендриться. Через некоторое время к нам пришла дама из газеты и сказала, что они ищут в редакцию человека, который умел бы писать и был бы знаком с заводской жизнью. Меня взяли. Я числилась техником в конструкторском бюро и работала в редакции. Занималась тем, что писала портретные очерки. Придёшь в цех, а там сидит матёрый слесарь, дышит на тебя жутким перегаром. А тебе нужно написать, что он очень хороший, что он победитель соцсоревнования и вообще. Соцсоревнования эти дурацкие... Ну, время такое было. Бывало даже, что идёшь на работу и на полном серьёзе поёшь про себя: «И Ленин такой молодой, и юный октябрь впереди». Ещё каждую неделю по понедельникам все наши тексты разбирали на заседании парткома, накручивали нас только. Партком меня, конечно, ужасно раздражал. Сами полуграмотные, прицепятся к чему-нибудь и говорят: «нужно то, нужно это». Хорошо, что у нас был замечательный редактор, который закончил Ленинградский литинститут. Он меня много чему научил, в том числе тому, что слова «нужно» не существует.
А стихи публиковать продолжали?
— Да уж лучше бы нет. А то, например, меня заставляли: «Напишите, что в таком-то цеху брак». И не просто так, а в стихах. Карикатуру дают, под которой нужно стих сочинить. И вот я сижу до двух часов ночи, напишу:
Работать наобум — его занятье
Труд добросовестный не по плечу ему
А брак — пустяк, не обеднеет предприятье.
Шить кукол вы начали в тот момент как раз от скуки?
— Началось всё с того, что на заводе меня отправили в пионерский лагерь — кто-то поехал поваром, кто-то петь и танцевать. В общем, кто что умел. А я умела немного шить и взялась вести кружок мягкой игрушки.
Фото: Иван Козлов
В моей жизни был момент, когда я осталась без работы с больным мужем на руках. У моего мужа, Германа, был инсульт — я тогда ушла в проектировочный институт на полставки, но работы не было, и я пошла вести кружок на «Станции юных техников». У меня осталось много фотографий кукол, которые мы делали с детьми в разное время. Вот про эту, например, меня на выставке спросили: «Это у вас что, джаз-бэнд?» А это страусята, а не джаз-бэнд.
Фото: Иван Козлов
Кружок, который я стала вести, назывался «Буратино». Однажды меня спросили, почему так, и я ответила, что, для того чтобы сделать куклу, надо пахать, как папа Карло. Куклы — это же такой труд. Бывает, что ребёнок приходит и говорит: «Хочу снежную королеву сделать!» А потом начинает делать — и в слёзы, потому что трудно. Кстати, заметила, что мальчики при этом кукол делают лучше, чем девочки.
Фото: Иван Козлов
А потом меня в Закамске взяли в такой же кружок. Он тоже назывался «Буратино». И на какой-то детской выставке ко мне подошла местная дама-искусствовед и попросила сделать куклу на заказ. Так я стала работать для выставочного зала в нашем Кировском районе. За 15 лет я сделала им больше сотни кукол. Каждый месяц одну-две. Раньше делала больше, а сейчас не могу.
Почему вы сразу отдаёте своих кукол в выставочный зал? Не жалко, что у вас ни одной не остаётся?
— Когда я однажды пришла на «Пермскую ярмарку» и впервые увидела фарфоровых кукол, у меня слёзы градом полились — я разглядела, как это круто сделано и какая у меня халтура по сравнению с этим. Правда, потом мне объяснили, что кто-то печёт торты, а кто-то пряники, и это нормально. Но всё же моих кукол с теми не сравнить
